Член АБФ рассказала Sputnik о своем прошлом, когда она была мужчиной, и поделилась мыслями о том, как ей живется сейчас.
Еще пять лет назад минчанка Алина была Александром. Вела обычный образ жизни. Но уже тогда понимала: с ней что-то не так.
Путь от мужчины к женщине для беларуски оказался долгим и тернистым. Родные Алины так и не смогли принять ее выбор и отказались с ней общаться.
Однако только сейчас она почувствовала себя свободной. Собеседница рассказала свою откровенную историю Sputnik.
Я счастлива
Мы встретились с Алиной в кафе. На первый взгляд она ничем не отличалась от других посетительниц. На голове – пышные кудрявые волосы, на руках – аккуратный маникюр.
Алина попросила нас об анонимности по понятным причинам: «Без фото. Мне еще работать и жить».
Алине 36 лет. Пять лет назад она начала принимать гормональные препараты. Но на учете у сексолога не состоит.
«В большинстве случаев транссексуалы принимают гормональные препараты до обращения к врачу. После этого они приходят на комиссию и говорят: «Я девушка, давайте меня менять», — поясняет собеседница Sputnik.
Алина принимает в том числе препараты, которые подавляют выработку тестостерона в организме. В Беларуси все гормональные препараты продаются по рецепту. Девушка достает их через знакомых.
Родные Алины так и не смогли принять ее выбор и отказались с ней общаться
«Есть чат в Telegram и человек, у которого я беру», — говорит она.
Минчанка признается: достать необходимый препарат в принципе не проблема. Одни транссексуалы получают их по рецепту, другие — ездят в Россию, где направление от врача не требуется. Можно и рецепт купить: «такса» — 20-30 рублей.
Препараты необходимы, чтобы начало меняться тело. Транссексуалы стараются принимать их с юности, отмечает собеседница, когда организм еще не сформирован.
«Но скажу честно, все равно есть присутствие маскулинности. Это не скроешь никак», — добавляет Алина.
От препаратов у беларуски увеличилась грудь. Жировые отложения стали распределяться по женскому типу. На лице уменьшилась растительность, изменился голос.
«Я заметила, что обострилось обоняние. Недавно встречалась с заказчиком в районе площади Калинина. В воздухе был запах чугуна, видимо, от радиаторного завода. А заказчик-мужчина его даже не услышал», — замечает собеседница.
«На самом деле все то, что произошло, для меня — счастье», — добавляет она.
Думала, что это пройдет
Алина признается: у нее «все началось в детстве». С ранних лет чувствовала, что не такая, как все. Находиться в кругу мальчиков ей было не очень комфортно. А любимыми играми были школа, классики, резиночка, а не машинки.
Взрослыми такое поведение не поощрялось.
«Если тебя поведут в детский сад, и ты будешь играть в игрушки, которые тебе по статусу не полагаются, тебя загнобят», — говорит собеседница.
Позже у маленькой Алины появился интерес к девичьей одежде. Как-то родные застали ее за переодеванием. За этим последовало обращение к психиатру. Пришлось даже лежать в стационаре.
«До сих пор непонятно, зачем вести к психиатру ребенка. Как говорят сексологи, если человек хочет одеваться в чулки и платья, этому нельзя препятствовать. Запретами можно только усугубить», — отмечает собеседница.
Поскольку в семье эта тема была табуированной, минчанка переодевалась, когда не было взрослых.
В подростковом возрасте тело Алины (тогда у нее было другое, мужское имя — Sputnik) начало меняться. У нее появилась белая зависть к девочкам.
По понятным причинам Алина попросила об анонимности
Ей казалось, что она одна такая на свете. С этой проблемой не к кому было обратиться. Девушка полагала, что со временем мысли о непохожести на других пройдут. Но — не случилось.
«В то время появилась газета «СПИД-инфо». В конце газеты однажды я заметила объявление, что проводятся операции по смене пола. Тогда поняла, что не одна такая и для меня это, возможно, выход», — говорит минчанка.
Сама себе сдалась
О своей семье собеседница рассказывает кратко.
Семья Алины из России, но в конце 80-х они переехали в Беларусь. Родители развелись, когда ей было три годика. Сестра осталась с мамой, а она — с папой. Вскоре он умер, и воспитанием Алины занялись родственники.
На каникулы она приезжала к маме. Та жила с сожителем, который позволял себе распускать руки. Девушке пришлось видеть свою маму в синяках и ссадинах. Эти картины настолько впечатлили ребенка, что она стала заикаться.
«Я училась в школе, там все нормально. Как я приезжаю на каникулы к матери, начинается заикание», — рассказывает собеседница.
До сих пор Алина не может принять то, какую жизнь прожила ее мать. Мало того, что она терпела побои, так еще стирала грязные носки за мужем. За всю жизнь он не подарил ей ни одного цветочка.
Но сегодня беларуска не общается с родными. Пять лет назад Алина рассказала им о своем каминг-ауте. Родственники не смогли с этим смириться.
«Они только говорили, что меня надо в психушку положить, что меня Минск и интернет испортили», — говорит собеседница.
Беларуска признается, что во взрослом возрасте пыталась противостоять желанию быть девушкой. В 25 лет стала общаться с мужской компанией, с которой каждую неделю отчаянно напивалась.
«Пыталась подавить в себе гендерную дисфорию. Женские вещи выбросила. Стала вести такой образ жизни, что мне на все плевать», — поясняет она.
«Но потом я от этого устала. И сама себе сдалась. Тем более в тех компаниях, где я выпивала, были девушки, которые видели что-то во мне необычное», — добавляет минчанка.
Мой выбор
Беларуска иногда ходит к психологу. Однако не считает, что в ней есть какая-то проблема, которую нужно устранить.
«Это мой выбор, я имею право на это. И никто не может мне диктовать свои стандарты. Это моя жизнь, я хочу прожить ее так, как хочу», — говорит собеседница.
«Я обратила внимание, что люди могут достаточно негативно относиться к транссексуалам и показывать, что им это неприятно. Но при этом им на самом деле плевать на то, что у тебя внутри, какой ты есть. Никто не хочет «копаться», — добавляет она.
Алина признается, что ей приходилось сталкиваться с дискриминацией на работе.
Она занята в строительной сфере, выполняет малярные работы. Некоторые заказчики после того, как узнавали о ее трансгендерности, отказывались заключать договор.
«Был хороший объект, на котором работники сказали, мол, мы не хотим», — вспоминает девушка.
«Другой заказчик ответил, что будет обращаться ко мне «она», только если у меня будет грудь. Дескать, у меня ее нет от рождения», — говорит она.
Алина заметила, что чаще ей отказывают в работе в госкомпаниях. Частники, напротив, более демократичны.
«Как-то делала ремонт в квартире. Сразу сказала заказчику, кто я есть, и никаких вопросов. Когда нужно было выполнять погрузочные работы, они звали грузчика или родственников», — отмечает она.
«По окончании работы мы стояли на балконе, я стала говорить о себе. Самое интересное — не услышала осуждения или упреков. Мне сказали, что это сильный шаг», — признается Алина.
Транссексуалов у нас часто путают с гомосексуалистами и трансвеститами — это от необразованности, считает собеседница
Необразованность
В Беларуси транссексуалов немного. По словам Алины, в Минске их около 30. В стране наберется до 100.
Ущемление прав таких людей есть во время призыва на срочную службу, отмечает собеседница.
«Знаю, что в военном билете мужчинам-транссексуалам пишут код диагноза, при котором найти работу после становится проблематично», — поясняет она.
«Кроме того, есть дискриминации при оформлении паспорта, когда человек меняет пол. В документе меняют все, за исключением идентификационного номера. А он выдает пол. Мне кажется, что от этого могут возникнуть проблемы на работе или границе, например», — замечает минчанка.
Собеседница считает, что нетерпимое отношение к транссексуалам в обществе — от необразованности. Таких людей часто путают с гомосексуалами и трансвеститами.
«У нас тема малоизвестная. Большинство людей не разбираются в тонкостях и все сваливают в одну кучу. Если покупаешь себе колготки или помаду — значит, гей. Но геи не носят женскую одежду», — поясняет минчанка.
Несмотря на это, Алине встречаются люди, которые проявляют к ней свою терпимость. Например, некоторые коллеги обращаются к ней, как к девушке.
«Кто-то принимает, а кто-то нет. Кто-то перекрестится и пойдет… Я не могу сказать, что это зависит от пола. И среди девушек есть агрессоры. Но в целом могу сказать, что нетерпимое отношение очень обижает», — отмечает собеседница.
Что касается личной жизни, то Алина пока одинока.
«Я живу одна. У меня есть кошка. Она моя хорошая подруга», — улыбается минчанка.
«У меня не было отношений ни с кем. Мне кажется, мне будет тяжело с кем-то жить — у меня характер трудный», — резюмирует она.
Алина признается, что она счастлива. Ведь только теперь смогла почувствовать себя внутренне свободной.
Источник: ресурс Sputnik Беларусь
